Созерцатель

Холеные пальцы унизаны перстнями. Старинный камзол выдержан в темно-коричневых и фиолетовых тонах. Граф осторожно согнул руку в локте, медленно вернул ее на место и вопросительно взглянул на меня. Я, продолжая Созерцать, поспешил его успокоить:
- Пожауйста, пожалуйста, продолжайте!
Острые черты лица сменили свои очертания с резких, угловатых на более мягкие и благосклонные.
- Благодарю вас. Нечасто можно встретить такой простор, - граф демонстративно огляделся.
Мне есть чем гордиться - обстановка была точной. Свечи неровно горели, источая успокаивающий свет и заставляя тени пританцовывать. Окна исправно выполняли свою функцию, пропуская в высокую залу вечернее солнце. Гобелены, картины, стулья, письменный и бумаги на нем - все это свидетельствовало в пользу моих неординарных способностей. Граф встал и чуть не рухнул обратно за стол.
- Простите, все мышцы затекли, - извинился он. - Кофе, коньяк, вермут?
- Пожалуй, кофе. - отозвался я.
Граф предпринял очередную попытку встать, и на сей раз ему это удалось. Потерев ладонью затекшую шею, граф дотянулся до изящного звонка и позвонил. Дверь почти тотчас же отворилась и горничная вкатила столик, на котором в маленьких фарфоровых чашечках аппетитно дымился кофе. На мой удивленный взгляд граф только рассмеялся:
- Должен же я не отставать от прогресса... Можешь идти, Мадлен. - Горничная скрылась за дверью. Я не смог сдержать улыбку: прогресс прогрессом, однако имена новизной не блещут. Скорее, с них уже можно сдувать двухсотлетнюю пыль. Граф вернулся за стол, прихватив с собой кофе. Я вообще-то люблю сладкий кофе с молоком, но из вежливости я не стал менять цвет содержимого своей чашки, а всего лишьзаставил кофе не горчить.
- У вас есть ко мне дело? - Вот это я люблю. Сразу в лоб. Мое лицо, должно быть, расплылось в довольной улыбке.
- Конечно. Вы играете в шахматы?
Через некоторое время мы потеряли счет партиям, поскольку помимо шахмат были заняты весьма познавательной беседой. Я, например, узнал для себя много нового в области средневековых способов обороны замка. Граф... Не помню, по-моему, я распинался о своей холостяцкой жизни и современной жизни вообще. Мы цитировали Гомера, Галлилея, Шекспира... Спорили, снова цитировали классиков в свою поддержку, просили Мадлен принести еще коньяка и пытались вспомнить, чей теперь черед ходить. Три часа пролетели как две минуты, и я, попрощавшись с графом, аккуратно вышел из Созерцания.
Перевел дыхание и снова вошел.
Это Созерцание прошло спокойно - я бродил по березовой роще, дышал свежим воздухом. Хотелось снять ботинки и бегать босиком, как простой деревенский парнишка. Сказано - сделано. Пиджак, брюки и галстук исчезли, их заменили холщовая рубаха и штаны. Обувь я отправил вслед за пиджаком и галстуком, оставшись босиком. Единственное, что я никак не мог убрать - часы с таймером. Я искупался и улегся на траве, под березками. Мысли текли неторопливо и размеренно, как белые облака на ослепительно голубом небе...
Таймер сработал ровно через три часа. Его противный зуммер напомнил мне, что пора закругляться. Кинув прощальный взгляд на живописную лужайку с ручейком, я закрыл глаза и вышел.
Следующим был какой-то урбанистический пейзаж. Города мне и так хватало по уши, так что я поспешил сменить обстановку.
Деревья. Абсолютно голые деревья. На деревьях висели какие-то круглые блины из свежего теста. Их качало ветром. Некоторые падали. Остальные упруго тянулись, текли... Подойдя поближе, я увидел, что это не блины, а часы. Они все показывали разное время и шли с разной скоростью, однако мне было ясно - они все идут правильно. Парадокс? Бред? А разве мало парадоксов и бреда в нашей жизни? Да, тут было над чем подумать...
- Дойче Ловек! - Донеслось до меня. Я не понял. "Douche Loveck" - это на каком языке? Наверное, польский: схожее звучание. Если немного подумать над интонациями произносящего, можно установить, что... Тут кто-то грубо стиснул мое плечо.
- Молодой человек! Вам плохо? - Я со скрипом скомкал мир вокруг себя и открыл глаза. Передо мной висела картина Сальвадора Дали. За плечо меня теребила билетерша выставки. С ее комплекцией надо в метро работать, зайцев ловить...
- А?... - Глубокомысленно поинтересовался я со взглядом непроснувшейся совы.
- Мы закрываемся, юноша! Уже седьмой час.
- Спасибо... Где здесь выход? - Огляделся я и потер замученное плечо.
Билетерша махнула в сторону сторожа.
- Иди за ним, сынок. Он сейчас парадную закрывать будет. Тебе точно врач не нужен?
- Нет, со мной все в порядке, спасибо.
Я пошел за сторожем, попутно рассматривая картины на стенах. Вот березовая роща, вот и чадящий город на холсте... Бр-р-р! Я поспешно отвел глаза, и увидел графа. Он держался на картине с достоинством, и под пышными усами, казалось, гуляла улыбка почище, чем у Джоконды. Вся эта выставка переезжала из города в город, и через трое суток она исчезнет из нашего городка. Хочется еще так много посмотреть!.. За спиной послышались шаги. Я обернулся и увидел билетершу.
- До свидания. - С нажимом сказала она. И правда, я уже стоял на пороге Дворца Культуры.
- До свидания! - Улыбнулся я. И вышел на улицу.
Люди не могут понять - на картины не надо смотреть, их надо Созерцать, впускать образы, созданные художником, в свое воображение. И тогда они оживут, обретут недостающие измерения - глубину и время. Художник ловит момент, создает сквозной образ; Созерцающий же должен увидеть течение времени и характеры образов. Иначе в чем смысл картин? Не буду хвастаться, однако на воображение не жалуюсь, там хватает места и для трущобы, и для замка графа, и мало ли чего еще... Я оглянулся на Дом Культуры. Сквозь стекло на двери было видно, как билетерша со сторожем меняют лампочку в тамбуре.
Представляю себе их лица, когда я приду сюда завтра.

23 апреля 2001


« вернуться к списку текстов
« комментарии ()